Каждое человеческое начало разнится на две противоборствующие ипостаси – добра и зла. Так и мизантропия. Есть мизантропия, основанная на фобо, мизантропия звериная, бесчеловечная, когда биологическое существо ненавидит себе подобных люто и неистребимо, стихийно и безотчетно, ненавидит потому, что ненавидит, ненавидит не себя в себе, а повторяющего его, как зеркало, человека. И в этом он заслуживает самого отрицательного смыла этого слова.

Но есть мизантропия, исходящая из самых светлых и добрых человеческих побуждений. Она стоит на страже невинного Естества, подарившего нам жизнь; великая благодарность Образующим силам, не могущим воспротивиться исходящему от человека Злу; благородное стремление высшего создания превзойти, убить в себе человека, уйти от первобытного своего состояния, и сделаться Надчеловеком в самом высоком понимании этого слова. И об этом повествует моя книга «Мизантроп».

Великим мизантропом был Ницше, этот глубоко несчастный, обманутый и людьми, и богом человек, мечтающий об убийстве в себе лохматого брахицефала-йети. Бесконечно добрый, тонко воспитанный и стерильно беззлобный. Я склоняю перед этим человеком свою буйную, протестанскую голову.