- Лес! Настоящий лес! Живой и здоровый! Ты дождался меня! Я не дам тебе погибнуть! - шептал мальчик, перебегая от куста к кусту, от дерева к дереву, и гладил и ласкал древесные стволы, и вдыхал струящиеся от них запахи, и брал в руки букашек и подолгу разглядывал их.
- Как дела, сестричка? - спросил у безмолвной купы. - Как живешь-можешь? А ну, расскажи, расскажи! Нелегко тебе жизнь дается? Живи да озирайся: как бы не пришел ночью мужичок с топоришком, а? Вот взял тебя какой-то вихров на попеченье. Ну, дай ему Бог!
Он оглядел ствол и крону дерева и остался доволен. На фоне сосен прочих, эта выглядела истинным богатырем.
- А как вы думаете, сколько лет этой деревине?- спросил он у сторожко взирающего на него Цвеккера, заражаясь какой-то задорной мыслью.
- Гм-м-м… Не знаю, но, судя по стволу, лет семьдесят,- ответил Цвеккер. -- Сосны растут долго.
- Долго! Но этой не более сорока, - уверенно отвечал мальчик.- Это можно утверждать по кронообразующим ветвям.
В лице Цвеккера отобразился легкий сквознячок. Откровенно говоря, его мало интересовала и сама сосна, и ее "кронообразуюшие ветви". Его волновало психическое состояние Пациента, и он внимательно контролировал его.
-А как вы думаете, отчего она не такая, как все?- продолжал допытываться он. - Самая крупная, самая свежая.
Цвеккер холодно пожал плечами.
- Откуда мне знать? Я не ботаник!
- Я тоже не ботаник, - возразил юный дилетант.- Умные люди узнают вещи по их признакам.
И тут юный природовед разразился пространной лекцией о порядке вещей в природе.
- Взгляните под корень сосны! - увлеченно заговорил он. - Видите, она стоит на горячем месте. Я имею в виду эти вот красные пирокластические отливы породы. Несомненно, они вулканического происхождения. А если так, то в них есть и брекчии, и туфы, и игнибриты и прочие насыщенные минералами вещества. В сущности, на этих почвах не должно быть подобных пироксилитных образований, и этот обломок здесь, конечно, случаен. Скорее всего, его занесли сюда сползающие со Скандинавов ледники. Вы читали что-нибудь о Скандинавских ледниках? Конечно, читали. Это каждый школьник знает. А знаете, что именно они явились причиной Библейского потопа? Так вот, за тысячи лет этот обломок прижился здесь и выглядит, как свой. Он приютил эту сосну, и вот результат. Дерево стоит на таком нечаянном довольствии, потому и выглядит так великолепно. Но я, в сущности, не к тому. На этом примере я поведал вам одну из тайн жизни, сокрытых за семью печатями. И в самом деле, почему это одни растения, живущие на богатейших почвах, чувствуют себя не так великолепно, как, допустим, это? Живущее на голой скале? Смотрите, как оно процветает! А какой аромат исходит от него! Поистине, счастливое дерево!
Цвеккер смотрел на сосну с бесстрастностью патологоанатома, расчленяющего труп. Он потянул носом воздух, пытаясь уловить "счастливые" запахи дерева, но ничего, кроме равнодушия, не отобразилось на его холодном академическом лице.
Мальчик снисходительно вздохнул.
- Я понимаю, у вас в голове хаос. Вы не можете отделить и тем более - оценить запахов. Я знаю этому причину. У вас с детства не воспитано обоняние. Кстати, вы не один имеете такой порок. Этот изъян глубоко распространен в популяции homo. Именно в неразвитом обонянии скрывается причина эмоционального несовершенства человека. Если бы он, имея такой мозг, мог ощущать столько же запахов, сколько их ощущает, скажем, сорока или муравей, он был бы более чуток и справедлив к природе. Впрочем, отсюда и аксиома: как можно любить то, чего не знаешь? И действительно - как!?
- Вижу, вижу, - продолжал он после осторожной паузы, - вам не нравятся мои душевные излияния. Вы относитесь к ним с предубеждением психиатра. Вы не понимаете того, что всякие эмоции идут от физического ощущения мира. Именно физического! И это первично. Именно эмоции порождают мысли. Они есть их запах. Я понимаю много не так оттого, что умен, как оттого, что много чувствую и тонко обоняю. Человек с неразвитыми эмоциями многого понимать не может. Возьмите даунов. У даунов возмутительно плоские эмоции. Они проявляют их в единственном случае: когда им плохо. А эти вот мужики? Они живут среди природы и совершенно природы не понимают. А это все от неразвитого обоняния. Другой причины я не вижу. Обоняние плюс развитый мозг - сокрушающая сила.
Цвеккер чувствовал себя схваченным за руку. Но его не удивлял примитивный механизм собственных ощущений, его удивляла глубокая осведомленность выросшего в каменных лабиринтах мальчика в делах природы, а его знания в области обоняния и интеллекта и их непосредственной связи поражали его еще больше.
- Откуда вещи такие ты знаешь? - спрашивал он.
- Кое-что читал, кое-что домыслил. Для думающего мозга это несложно!
- Гм!
Нарадовавшись красавицей сосной, Аваддоша подошел к дереву другому. Это была березка. Белая веселка выглядела невесело. Низкорослой, со сломанной ногой простушкой. Кожа ее была болезненно-желтой, а белые веснушчатые пояски были пожухлыми и висели на ней ободранными лыками. С южной стороны ствол еще как-то крепился, но с северной - был темным от сырости и холода. Несладко жилось бедолаге. Хотелось ее пожалеть, и мальчик погладил ее больной ствол и прошептал ей во спасение какую-то одному ему известную молитву.
- А вот об этой березке что вы могли бы сказать?- обратился он к своему опекуну, свидетелю безмолвного древесного страдания.
Цвеккер взглянул под корень дерева, но ничего, кроме полуистлевшей листвяной трухи, не увидел.
- А вот здесь плохую роль сыграла уже не почва, - пояснил мальчик. - Здесь повинна, как ни странно, эта вот благородная, раздобревшая сосна.
- Но ведь сосны и березы живут в согласии!
- Да! Но эта сосна слишком эгоистична. Она забирает у бедной березки свет. К тому же своим толстым стволом она препятствует теплым южным потокам, идущим вон от той просеки, - показал он на просвет между деревьями.- Свежее дыхание потоков, несущих здоровые флюиды, обходит ее. Вся беда березки состоит в том, что она слишком близко поселилась к могучей сосне, и та забирает у нее ее "частную собственность", в смысле то, что должно принадлежать ей: влагу, ультрафиолетовые излучения, тепло и находящиеся в почве микроэлементы.
Но и это все просто и не об этом я здесь хочу сказать. То есть вовсе не о самой березке. Посмотрим на предмет глубже. Взгляните, какая хилая вокруг нее трава. Не замечаете? Ну, как же!? Она и мельче остальной, и более мутная. Никаких прожилок в ней не видно. А это оттого, что в ней недостаточно хлорофилла. Я не могу доказать вам тут же еще одной штуки, но утверждать буду с уверенностью осведомленного: и насекомые, нашедшие у ствола этого дерева приют, и микроорганизмы в прилегающей к березке почве - тоже нездоровы. Это естественно. Березка создает вокруг себя, как всякий биологический предмет, микросреду. От нее исходит нездоровая аура. Этой болезненной аурой дышит все окружающее ее пространство, а следовательно, и все организмы, присутствующие в этой зоне, тоже страдают от этого. Но снова же и не об этом я пытаюсь сказать. Больной - здоровый растительный организм - это все частности, возникшие на случайных обстоятельствах. А мысль моя озабочена проблемами другими. Известно еще со времен Платона, что в природе нет лишних звеньев и в ее организм вмешиваться нельзя. Человек же, как инородное в природе существо, создает вокруг себя нездоровую ауру. К чему бы он ни прикоснулся, все гибнет. Да простительно было бы, если бы он этого не понимал. А ведь понимает! Но его толкает на разрушение заложенные в нем качества: жадность и стремление насытиться. Меньше всего он думает о потомках и живет по принципу: "Все для меня". Это неосознанно. Это в нем неистребимо. И никакие общественные законы не смогут преломить в нем законов тех, по которым он создан. Он есть злая ошибка природы. Природа ошиблась жестоко и бесповоротно. Теперь же, приобретши, благодаря своему развитому мозгу, независимость, он вышел из ее подчинения и существует сам по себе, как паразитирующая на ее благородном теле плесень. Взгляните с сердцем на этот лес! Разве таким он был еще двести, или хотя бы сто лет назад? А каким он был в эпохи девственные?! И был бы он разве таким, если бы не его извечный враг человек?
……….
- А соловьи запоют к вечеру.
- Да, к вечеру! Мы же не уйдем отсюда до вечера? Может, нам удастся послушать соловья? О! - остановился он у куста бересты. - Подойдите-ка сюда! Сейчас я покажу вам одно маленькое чудо. Что вы видите на этой ветке?
Цвеккер, вглядевшись в ветку, ничего на ней не увидел, кроме нескольких листьев, легонько подрагивающих от слабых потоков воздуха.
Аваддоша засмеялся.
- Где уж тут вам!? Хищники, и те не видят! Как изобретательна природа! Могу с вами поспорить на что угодно: эти листья - живые существа!
Цвеккер взглянул на листья бересты уже попристальней, но перед ним были самые обыкновенные листья, каких было на кусте тьма. Те же черенки, те же прожилки и даже те же пигментные пятна, свидетельствующее о том, что листья задеты каким-то грибком.
- Неисправимый ты фантазер! - протянул Цвеккер руку к листу и коснулся его, но лист, вдруг встрепенувшись, оторвался от родной ветки и перекочевал на ветку другую.
- Ох! - оторопел Цвеккер. - Что за чертовщина!?
- Что я говорил!? Что я говорил!? - забил мальчик в ладоши.
Удивленный Цвеккер коснулся снова обманувшего его листа, и тот сразу же перекочевал на ветку другую.
- Вот так штука! Так это что, бабочка?
- Нет! - торжествовал Аваддоша. - Это не бабочка! Это листовидка! Палочник из отряда привиденьевых! Каково!?
Он легонько потряс ветку, и с нее снялись еще несколько "листьев" и, померцав крыльями над кустом, закрепились на ветвях других.
- Поразительно! - не поверил Цвеккер своим глазам. - Действительно, привидения! Ну, а как же это увидел ты-ы?
- Я тоже не увидел! Я вспомнил, что читал об этих существах где-то, и сразу же вычислил их среди листьев. Но я не знаю, как это у меня получилось. Наверное, интуиция.
- Гм!
Цвеккер долго еще разглядывал странные листочки сквозь очки, трогал их пальцем и всякий раз восторгался, когда они срывались с ветки и перекочевывали на ветку другую.
Раздался вдруг где-то рядом сердитый гуд, он быстро приблизился, и над речкой закружился огромный коричневый жук.
- Смотрите, смотрите! - воскликнул Аваддоша, поведя пальцем вслед жуку, ворвавшемуся в это маленькое царство.- Ведь это жук! Майский жук, да? Ну, конечно же! Какое чудо! Между прочим, это злостный вредитель, вы знаете? Он в огромных количествах поедает хвою, а его личинки в почве уничтожают корни злаковых растений. Ужасное существо! Но зато какой красавец, а? Рука на него даже не подымается. А скажите, что вы еще знаете об этом жуке, кроме того, что он злодей? Лично я не стал бы истреблять его поголовно. А знаете за что? Этот жук может оказать человеку очень приличную услугу.
- Гм!?
-Представьте себе! Для атмосферных физиков он просто находка.
Цвеккеру было не привыкать к всеобъемлющим знаниям маленького "профессора", но, услыхав об атмосферных физиках, он изумился уже не на шутку.
- Атмосферные физики, кстати, лишь совсем недавно заинтересовались способностями этого жука, - продолжал довольно Аваддоша, заметив в аскетическом лице профессора любопытную искру. - Я сейчас объясню, в чем дело. Но вначале расскажу одну журнальную байку. В ней рассказывается, как археологи нашли в отложениях периода Библейского потопа массу останков этих насекомых. Любопытно, что скажете?
- Хах! И из этого что же? - все больше заражался любопытством Цвеккер.
- А то, что этот жук есть провозвестник идущего на Землю потопа!
Любопытство в лице Цвеккера исчезло, и оно сделалось настороженным.
- Да, да! Не смотрите на меня такими проницательными глазами. Я уже никогда не сойду с ума. Видите, в чем дело. Энтомологи утверждают, что майские жуки есть непревзойденные газоанализаторы. Совсем недавно в природе случилась одна странная штука. Ни с того ни с сего произошел взрыв популяции майского жука. Я прочитал об этом в журнале "Наука и религия". Вам бы тоже, Гектор Соломонович, не мешало бы, как ученому, почитывать этот журнал. А вы, кроме своей психиатрии ничего и знать не хотите. Стыдно! Поэтому вы и не развитый такой.
- О-хах! - пучил глаза Цвеккер, не осмеливаясь что-нибудь возразить маленькому хаму.
- Не обижайтесь на меня за эту правду. Я же это из-за добрых чувств к вам. Так вот! Никто не мог понять, отчего случилось с нашим жуком такое. И долго бы еще ученые людишки чесали лбы, если бы не дозиметристы. Дозиметристы установили, что в атмосфере резко возросло содержание углекислого газа. А вот здесь мы прыгнем в сторону совершенно другую. К нашим политикам. Почему вдруг такое, да? Да потому что именно с их благословения в мире в последнее время прибавилось заводских труб. Трубы задымили повсеместно по причине проблем Берлинской стены, которую мы, то есть наши коммунистические вожди, воздвигли летом прошлого года. Эти монстры сделали колоссальный выброс в атмосферу углекислого газа, и жук тотчас, в следующей же своей генерации отреагировал на этот дисбаланс: углекислый газ для него - это манна небесная. Каково? Еще недавно, в годы вашего детства, вспомните-ка, увидеть этого живого "бомбардировщика" было огромным событием для любого мальчишки. А сейчас? Гляньте, вон еще один прилетел. А вон еще! Три жука на крошечном пятачке. Не много ли? Нет, как хотите, но потоп будет уж при жизни моей, если не при жизни вашей, - и он заглянул в самые глаза своего опекуна, отметив в них любопытство, смешанное со страхом.
……….
-- …Я понимаю все это, но согласитесь, хоть вы и необходимы людям, вы все же далеко не тот человек, который нужен земле. Ах, зачем я родился? На какие терзания? Я ничтожней слепца, ничтожней безногого калеки. Муки сознания - самые страшные муки. Я осознаю тщетность своих притязаний. Никак я не успею помочь человечеству. Потоп уже на носу. Я слышу его дыхание. Да не смотрите на меня такими страшными глазами! - закричал вдруг мальчик. - Это не рецидив. И не бойтесь, я никогда теперь не стану вешаться или выбрасываться из окна, как бы плохо мне ни было. Не стану лишь из-за ненависти к людям и любви к земле. Я надеюсь на чудо, оно поможет мне сказать свое слово. Ведь есть, есть на земле чудеса, черт побери! Зачем же тогда наш пресловутый Господь Бог? Сам человек - чудо. Хоть и в перьях. Земля немыслима без него. Только человек может оценить ее красоту и воспеть ее своим гением. И если я остался жить, то теперь посвящу свою жизнь тому, чтобы возродить человека. Я буду драться до последнего.
- Хотелось бы знать, как сделаешь ты это, мой мальчик? - осторожно возразил Цвеккер.
Аваддоша угас. Было похоже, что он не знает еще ответа на этот вопрос.
- Логика мне подсказывает, что вначале нужно сделать то, что сделал в свое время Ной, - ответил он неохотно.
- Ной!? Ты хочешь сделать ковчег? Но ведь ему помогал Бог! А тебе кто поможет?
- Если Бог не дурак, он поможет и мне! - угрюмо ответил мальчик. - Я спасу мерзкого человечка, а потом, когда Потоп закончится, я буду его перерождать.
Это был исторический момент. Момент, который когда-нибудь будет выбит на каменных скрижалях нового человека. Но ни Цвеккер, ни даже сам провидец не могли даже догадываться об этом. Мальчик сказал эти слова из одного лишь отчаяния, Цвеккер же выслушал их, как очередной его бред.
- Гм! Однако же! Думаю, дружочек, меня ты не оставишь на волю потопа? Найдется для меня в ковчеге твоем местечко?
…….